- Можно ли говорить о вероятности транзита товаров через Абхазию? И вообще способствует ли текущая геополитическая, региональная ситуация его реализации? Есть ли тормозящие факторы?
- Говорить не только можно, но и нужно, потому что если мы будем участвовать в качестве субъекта в таких важных региональных процессах, экономически важных, политически значимых, то снижается вероятность возобновления военных действий. Расширяется система партнерства Абхазии, пусть даже в условиях отсутствия признания. Во-вторых, мы являемся участниками международного экономического процесса и получаем дополнительные вливания, инвестиции в нашу экономику. Кроме того, есть такие моменты, которые трудно сразу предугадать - это мультипликативный эффект, если, допустим, работают коммуникации, вокруг них, как правило, начинают развиваться другие сферы бизнеса. А что касается препятствий, конечно, препятствия существуют. Если бы их не было, давно бы работала железная дорога, потому что она экономически важна всему региону. Главные препятствия на пути работы носят политический и геополитический характер. Тем не менее, сейчас идет процесс разблокирования южнокавказских коммуникаций, например, он находится в повестке переговоров между Арменией и Азербайджаном. Турция в этом участвует, Россия в этом процессе участвует так или иначе, Иран. Сейчас, мне кажется, появляется окно возможностей для того, чтобы актуализировать обсуждение проблемы реанимации тех коммуникаций, которые проходят через нашу территорию. Они необходимы, потому что это будет фактором стабильности для всего региона, потому что если будет однобокое развитие коммуникационных потоков, будут обязательно акторы, которые этим будут недовольны. Поэтому наши коммуникации могут служить и примирению интересов разных международных игроков, таких, как Россия, Турция, Европейский Союз, Иран. Здесь большой потенциал для обсуждения этого вопроса, для выработки региональных моделей и в области безопасности, и в области экономики.
- Кто ключевые игроки и бенефициары, заинтересованные в транзите?
- Не случайно Эрдоганом была выдвинута формула 3+3, я бы еще добавил +2. Если весь комплекс коммуникаций заработает, выиграют прежде всего три региональных актора – это три южнокавказские республики, а также Турция, Россия, Иран. И надо думать, каким образом такие государства, как Абхазия и Южная Осетия, не имеющие полномасштабного международного признания, могли бы в этом участвовать. Поэтому условно эту формулу можно было бы назвать 3+3+2. Известно, что Грузия официально заявила, что не будет участвовать в формате 3+3, но, если смотреть де-факто за действиями Грузии, мы видим, что она и с Азербайджаном поддерживает отношения, и с Арменией, и с Россией поддерживает отношения, в том числе в вопросах транспортировки грузов. То есть де-факто Грузия участвует в этих коммуникационных проектах, несмотря на то, что политически в этой платформе она не принимает участие.
- Существует мнение, что транзит возможен только в случае кардинальных изменений, имеющих неблагоприятный для Абхазии характер. Так ли это, на ваш взгляд?
- И так, и эдак возможно. Я думаю, что транзит в любом случае будет возобновлен, потому что южнокавказский регион – это исторический мост, соединяющий Ближний Восток, Переднюю Азию с Европой. Он так и служил, он занимает такое географическое положение. Мне кажется, что Абхазия должна участвовать и предлагать модели, которые ей выгодны, потому что если мы не будем участвовать в обсуждении этого вопроса, то модели будут вырабатываться без нашего участия. Тогда нам это точно будет не выгодно. Мы об этом должны думать.
- В чем плюсы и минусы транзита?
- Во всем есть плюсы и минусы. Наша задача – это увеличивать плюсы и стараться нивелировать последствия минусов. Минусы разные могут быть, это может быть связано и с криминальной деятельностью, мы же не можем все предугадать. Плюсов больше, мне трудно прогнозировать, какие будут минусы, также, как и просчитать полностью все плюсы. Очевидно, что это вытекает из нашей географии.
- Транзит может быть постоянным надёжным доходом, в котором остро нуждается Абхазия. Что могла бы сделать Абхазия для его реализации?
- Вопрос даже не столько в транзитных тарифах, сколько в последствиях разблокировки этих коммуникаций, потому что появится экономическая активность. У нас большая проблема заключается в том, что из-за отсутствия экономической активности происходит депопуляция Восточной Абхазии, люди уезжают в Сухум, в западные районы, где есть деньги. Восточная Абхазия у нас оголена, практически. У нас идет упадок сельского хозяйства в этом регионе. Поэтому если там появятся такие новые факторы, в виде того, что туда ездит по автомобильной дороге или по железной дороге какой-то транспорт, грузы, люди перемещаются, логистическая система появляется, появляется необходимость в сфере услуг, появляется развитие в сфере рекреации. Доступ расширяется к этим регионам, то есть мы, несомненно, от этого выиграем. Не столько от тарифов, сколько от последствий.
Без переговоров вообще ни один вопрос не решается. Если мы не можем объяснить обществу, для чего нужны переговоры, что они в их интересах – это плохо характеризует нашу политическую элиту. Дипломатия существует для того, чтобы облегчать продвижение интересов страны. Дипломатия – это прежде всего переговоры, на это должна быть нацелена наша дипломатическая работа – на переговоры с Россией, с Грузией, с Арменией, с Азербайджаном, с Турцией, со всеми теми, кто может влиять на наше положение. Надо начать переговоры, оттуда мы будет понимать, к чему они приведут, на какие шаги мы могли бы пойти, а на какие шаги нам не выгодно идти. Нужно прояснить для начала позиции сторон. Во-вторых, нужно пытаться влиять на эти позиции в своих интересах, объяснять, почему это выгодно не только нам, а выгодно и другим участникам процесса. Из этого и будет вытекать логика принятия решений. Транзит во всех отношениях принесет больше позитива, потому что у Абхазии появится субъектность. Сейчас геополитически Абхазия имеет не очень большое значение. Только в качестве точки военного присутствия России в регионе. Поэтому если у Абхазии появится дополнительная субъектность, чем она будет интереснее России, другим странам, тем больше это расширит наши возможности во всех отношениях. Это повышает наш политический вес, наши экономические возможности, так я на это смотрю. Мы не должны упустить момент, потому что это могут решить, обойдя наши интересы, и без нас. Важно, чтобы такое не произошло.
Беседовала Анаид Гогорян
