- Можно ли говорить о вероятности транзита товаров через Абхазию? Способствует ли текущая геополитическая/региональная ситуация его реализации? Есть ли тормозящие факторы? 

- Я считаю, что о транзите мы не только можем, но и обязаны говорить. Мы в данном случае, я имею в виду абхазскую сторону, Абхазию как страну, которая обладает весьма серьезным транзитным транспортным, логистическим потенциалом, Конечно, надо говорить, видя картину целиком, потому что мы слишком много времени потратили на то, чтобы через призму своих региональных проблем воспринимать вообще в принципе идею транзита. Конечно, здесь есть серьезные сдерживающие факторы. Это неурегулированные отношения с Грузией. Которая, при всем том, что прекрасно понимает все потенциальные выгоды от возможного развития проектов по транзиту товаров, грузов, но продолжает страдать вот этими фантомными болями, когда им кажется, что все таки как-то еще возможно дожать Абхазию с ее вполне понятными, уже сложившимися политическими устремлениями. Ну, это бесперспективный путь абсолютно. Я думаю, что если говорить в принципе о возможностях Абхазии в рамках вот этой логистической цепи, большой транспортной, транзитной цепи, то, конечно, надо учитывать, почему сложились сегодня такие реальные. Они складываются, разумеется, по воле основных акторов, больших игроков геополитических. Это, прежде всего, Китай, Российская Федерация, Иран, Турция, Казахстан. И, разумеется, менее крупные страны, но которые уже достаточно серьезную роль играют как региональные участники: это Азербайджан, Грузия и, конечно, Армения, хотя она находится в наиболее уязвимой ситуации сегодня. Разумеется, мы должны учитывать, прежде всего, интересы и волю супердержав, сверхдержав. Это Китай и Россия. Китай весьма активен в направлении организации вот этих транзитных коридоров, так называемых международных транспортных коридоров. При этом, конечно, все подчинено положениям глобальной стратегии Китая. Это стратегия называется один пояс, один путь. Это то, что сейчас усиленно прорабатывает и государственная власть Китая, и бизнес. И мы видим, что это дает серьезные результаты. В том числе и идея восстановить вот эту старую философию Великого шелкового пути на, так сказать, маршруте которого находятся в том числе и наши возможности, наши транспортные, логистические, транзитные возможности небольшой Абхазии. Разумеется, выгоды  очевидны от этого. То есть понятно, какой грузооборот, какой финансовый вал сопровождает эти идеи, эти устремления. Приведу просто небольшой пример. Например, в соседней с нами Грузии реализуется весьма амбициозный транспортный проект. Он реализуется Китаем. Китайскими инвесторами. Вот, например, отрезок пути Тбилиси - Казбеги. Это там порядка 70, если не ошибаюсь, километров по такой весьма своеобразной ландшафтной местности, трудной. Дорогостоящий проект этот, конечно. Вот сейчас строится дорога, ее ориентировочная стоимость, объем вложений финансовых это порядка 500 000 000 $. Ясно, что Грузии совершенно не под силу осуществлять такие финансовые вливания. Разумеется, здесь локомотивом является Китай, который вкладывает в проект порядка 80-85% от общего финансирования. Разумеется, там подключен Азиатский банк развития, основным донором которого является КНР. А в каких-то небольших пропорциях там присутствует Европейский банк развития, реконструкции и развития, и какое-то совсем небольшое символическое участие, конечно, там имеет и сама Грузия.  Зададимся вопросом. Грузия, которая находится сегодня во всем нам хорошо известных обстоятельствах и отношениях, в том числе с Российской Федерацией. Стала бы она поощрять подобные проекты на своей территории? Ответ очевиден - выгода. Выгода приобретения за деньги крупного игрока крупной страны сверхдержавы. Они наращивают свои транспортные, логистические, транзитные возможности. Тут не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понимать, что вот эта придорожная инфраструктура на этом отрезке она оживает кратно. Это будут и новые предприятия, и новые хабы логистические.

-  В абхазском случае в основном, когда мы обсуждаем транзит, то речь идет о железнодорожном пути и соответствующих рисках. Считаете ли вы, что эти риски существуют, какие из них могли бы назвать?

- Говоря об участии Республики Абхазия в вот в этой большой глобальной игре по оживлению транспортных коридоров, по участию в реанимации вот этой идеологии восстановлении Великого шелкового пути, конечно, нужно учитывать актуальные сегодняшние реалии, в которых находится наша страна. Разумеется, транзитные движения через территорию небольшой Абхазии с ее 200 километров транзита, они, конечно, сопряжены с определенными необходимыми мероприятиями, которые нам всем предстоит предпринять. Гарантия здесь может быть в условиях неурегулированных отношений с Грузией и отказом Грузии от подписания договора о неприменении военной силы, может быть в соглашении между всеми крупными участниками, заинтересованными в этом деле. 

-  Чтобы они гарантировали Абхазии безопасность?

- Да, первые большие бенефициары этих проектов, разумеется. И в таком случае, конечно, тогда и Абхазия могла бы поучаствовать в подобных проектах. Еще раз хочу подчеркнуть, что выгода приобретения здесь очевидны. Для небольшой страны это, прежде всего, конечно, транзитная выручка, которую Абхазия получит в свой бюджет от прохождения этих товаров, грузов через территорию нашей страны. Конечно, если говорить о серьезном развитии своего потенциала, то Абхазии стоит задуматься о том, как наиболее полно использовать свой приморский потенциал для того, чтобы мы стали реально участниками вот этой большой истории на евразийском пространстве. Сейчас, когда периодически возникают разговоры о том, что Абхазия могла бы задуматься о строительстве крупного порта, и я знаю, что были определенные движения в этом направлении, инвесторы, российская компания выразила готовность подумать, начать работы по строительству современного порта с современной инфраструктурой.

- Вы про Очамчыру?

- Да. С широкой линейкой грузов, которые могут обрабатываться этой портовой инфраструктурой. Разумеется, это была бы, так сказать, реализация самых смелых и самых радужных надежд. Однако сейчас я не могу сказать в какой стадии находится этот проект, насколько он актуален и каковы перспективы. Мы хорошо с вами знаем, что, например, развитие таких сегодня широко обсуждаемых как наиболее успешные территории, как Арабские Эмираты, Сингапур, они начались как раз таки не с высоких технологий, не с нефти, а с портов, что были созданы волевым усилием.

- Почему простой человек должен быть за транзит? Как и на чем заработает страна, если запустится этот механизм?

- Надо мыслить глобально и ответственно. А ответственность, компетентность и еще раз говорю, наличие воли для реализации вот таких масштабных крупных проектов, которые могут дать эффект уже там в среднесрочной перспективе, вот это главный подход. Вот это главные критерии. И здесь речь не только о том, как Абхазии реализовать свой транзитный потенциал. У Абхазии есть серьезный экономический потенциал развития. Но некоторые наши процессы, они, конечно, тормозят вот эти возможные ускорения на пути к устойчивому развитию. Иногда сомнения и колебания людей, они вполне объяснимы и оправданы. Вот здесь как раз и нужны ответственные и такие верные подходы. Потому что любая сфера генерации высокой степени прибыли, она, конечно, способна вызывать у людей опасения. Особенно когда нет достаточной степени прозрачности, когда не развиты вот эти горизонтальные связи между властью и обществом, тогда, конечно, у людей могут возникать опасения - а что мы получим? Где наши выгоды простого, простого гражданина, простых людей? В чем это выражается? В повышении стандартов жизни, в притоке в бюджет, в развитии инфраструктуры, в возможности участвовать своими небольшими возможностями, частному бизнесу, в, так сказать, синергии от этих больших проектов. Я полагаю, что здесь могут быть серьезные подвижки, серьезное оживление поступлений финансовых средств в наш бюджет национальный. Главное здесь правильно и справедливо распределить возникающую прибыль. Мы должны четко администрировать эти доходы, которые образуются в результате деятельности в той или иной области. И контроль должен быть такой, не однородный. Это не только контроль со стороны государственных структур, которым, хотят они того или нет. Придется здорово прибавить и в уровне своей компетентности, и в строгости в дисциплине, самодисциплины. Если они хотят строго, честно и с большой пользой для бюджета нашей небольшой страны осваивать подобные проекты. Кроме этого, я считаю, необходим еще и контроль со стороны гражданского общества. Это должен быть совершенно прозрачный процесс. Конечно, между намерениями и реализацией, как говорил персонаж Грибоедова, дистанция огромного размера. Но мы должны именно таким образом пытаться выстраивать нашу работу при реализации крупных проектов. Иначе нашим уделом так и будет экономическое прозябание и постоянная нестабильность. Я думаю, что здесь двух мнений быть не может. Эти проекты, которые способны принести ощутимую финансовую пользу для республики и ее граждан, должны быть реализованы. Другое дело, что необходимо, еще раз повторяюсь, строго, четко, компетентно администрировать эти вещи. Если доходы от подобных областей, от подобных сфер деятельности будут оседать в карманах небольшого количества, так сказать, потенциальных олигархов и финансовых групп и так далее, то это совершенно неинтересно для подавляющего большинства жителей нашей страны. Я считаю, что от таких областей генерации высокой прибыли, значительные доходы должны поступать напрямую в бюджетную сферу нашей страны и, если хотите, в фонды развития будущих поколений, если хотите. Ведь это уже происходит, это придумано уже задолго до того, как мы озадачились этой проблемой. Есть успешные примеры и в европейских странах, в той же самой Норвегии, которая очень социально ориентированную политику проводит. Есть и в Юго-Восточной, азиатских странах такие примеры, где весьма жесткое администрирование помогает сохранить прозрачность и обеспечить постоянный приток финансовых средств непосредственно в бюджет. Очень важно обеспечить, конечно, для такой страны, как Абхазия, баланс вот этих государственных и частных интересов. Но все-таки я считаю, что интересы нашего населения это самое важное, это приоритет. Вот туда стоит направить, так сказать, самый главный потенциал усилий в этом направлении. Это мое такое приватное мнение.