Это уже стало неписаной традицией, когда абхазы и грузины в соцсетях очередную годовщину начала и окончания грузино-абхазской войны превращают в повод для бурных обсуждений этого конфликта. А уж в круглую дату – тем более. 30 лет прошло, а градус взаимной ненависти все тот же, словно война закончилась только вчера.

Нагорный Карабах отошел Азербайджану и, похоже, уже безвозвратно. И в контексте этого многие эксперты проводят параллели с другими спорными образованиями на постсоветском пространстве. В частности, с Абхазией, у которой свой неразрешенный конфликт с Грузией. Не буду оригинален, если скажу, что схожесть этих двух конфликтов весьма условная.

Последние 15 лет в Абхазии 8 августа ассоциируется исключительно с началом войны в Южной Осетии. И хотя официально эта дата в абхазском календаре никак не обозначена, но она по умолчанию воспринимается как День памяти и скорби.

Иначе оно закроется так и не использованным.

Одна из хронических проблем любой абхазской власти – боязнь совершать резкие движения.

Но сейчас обстоятельства требуют весьма активной позиции, в том числе и в грузино-абхазском переговорном процессе.

Сейчас, когда в контексте украинского кризиса, политиков, с азартом соревнующихся, кто больше подольет керосина в топку войны, хоть отбавляй, грузинский премьер-министр Иракли Гарибашвили выглядит почти что «белой вороной».

Идея назло России открыть «второй фронт» и тем самым раз и навсегда решить «абхазскую» и «югоосетинскую» проблемы, как этого желают возбужденные массы, выглядит, конечно, вполне «современно», но в реальности абсолютно безответственно.

По тому как складывалась ситуация в отношениях между коллективным Западом и Россией, признание со стороны Кремля независимости двух донбасских республик фактически было неизбежным действием.

6 октября в Дамаске открылось посольство Абхазии в Сирии. Об этом политолог Сергей Маркедонов.