Речь идет о возможной отмене существующего табу на приобретение иностранцами недвижимости и разгосударствлении энергетической системы. Кроме того, оппозиция просит разъяснить конечную цель затеянной президентом Конституционной реформы.
Данные вопросы заданы в письменной форме в минувшую пятницу, однако Аслан Бжания пока на них не ответил. Он уехал в Москву.
Бывший генпрокурор и параллельно с этим спецпредставитель президента Ардзинба на грузино-абхазских переговорах Анри Джергения иногда по-дружески советовал журналистам не задавать вопроса, если заранее не знаешь ответа.
Думаю, представители оппозиции в духе Анри Джергения вряд ли в такой открытой форме задали бы вопросы, не зная, каковыми будут ответы президента. Тем более, не исключено, что отдельным ее представителям Бжания откровенно объяснял свою позицию, но только в приватной форме. Если в двух словах суммировать, что мог сказать Аслан Бжания с глазу на глаз, то ответ был бы таким: «Москва давит».
Однако, эффект публичной огласки не совсем приятных вещей вполне естественно несоизмерим масштабами впечатлений от кулуарных откровений. И конечно в наш соревновательный век грех такой возможностью не пользоваться. Вот оппозиция и воспользовалась. Имеет право.
Президент Бжания не первый день в политике, естественно никогда публично не заявит, что Кремль выкручивает руки, чтобы мы сняли запрет на продажу недвижимости иностранцам, а так же продали свои энергетические сети российской компании.
Напротив, он долго и монотонно будет объяснять, что проблема именно в нас, что экономика страны в глубоком кризисе, и предыдущая власть активно этому способствовала (что недалеко от истины), а тут еще чертов коронавирус.
В общем, нужно идти на непопулярные, но крайне эффективные меры, которые способные оживить экономику и принести существенный доход бюджету. В частности, разрешить продавать недвижимость иностранцам и дать возможность российским компаниям строить в Абхазии гидроэлектростанции.
Про возможность продажи сетей он сейчас вряд ли скажет, перенесет это дело из тактических соображений на весну следующего года. Сейчас не время, заклюют. Но, когда с холодами пойдут веерные отключения электричества, а затем в феврале на четыре месяца в связи с плановым ремонтом встанет Ингур ГЭС, и электричеством республику будет питать российская компания по своим тарифам (которые в разы выше абхазских), и после нам выставят счет – чек примерно в четыре миллиарда рублей - вот тогда будет в самый раз заявить о необходимости продать сети.
Хотя я на месте Бжания и тогда не спешил бы, а дождался бы момента, когда народ устав от постоянных отключений света сам попросит всучить энергохозяйство в надежные руки.
Слова «Москва, Кремль, Путин» в этом длинном монологе всуе произноситься, точно не будут. Они будут идти беззвучным рефреном.
Только не подумайте, что я в чем-то виню Аслана Бжания. Он стал жертвой, мягко говоря, неумелых действий абхазской власти, которые складывались, как минимум последние пятнадцать лет. Весь этот период у меня ассоциируется с затянувшейся пьянкой. Это когда за завтраком для разогрева аппетита вдруг решили хлопнуть по одной, а потом так понравилось, что мероприятие плавно перешло в обед. А дальше, с мыслью, что день итак профукан, поэтому гулять, так гулять: официант, еще Шампанского, да и позови цыган!
А на утро принесли счет.
И сейчас кому-то надо за это расплачиваться.
Выиграй в марте президентские выборы его главный сегодняшний оппонент Адгур Ардзинба, оправдываться пришлось бы ему. Но он тогда проиграл, и сейчас может даже подспудно рад этому. Ведь теперь быть крайним придется Аслану Бжания.
