Когда чиновник такого ранга имеет столь смутные представления о базовых принципах абхазского государства, в частности Конституции, я даже представлять не хочу, какой бардак творится в нижних эшелонах абхазской бюрократии.
Хорошо, что премьер-министр Александр Анкваб спохватился и отменил приказ своего министра. Однако называть его молодцом воздержусь, ибо это и его косяк. Анкваб должен быть изначально в курсе телодвижений своих министров, тем более такого неопытного, как Инал Габлия. Человеку всего 28 лет, его без всякого опыта работы в образовательной сфере, практически с улицы, привели и посадили в министерское кресло. Ему помощь и контроль со стороны старших товарищей, как воздух необходимы. А Анкваб взял да и пустил дело на самотек, отправив парня в свободное плавание. Не исключаю, что вариант «не доглядел» со стороны Александра Золотинсковича был заранее продуманным. Ведь Габлия, как и ряд других министров, человек президента Аслана Бжания. Их косякам в любом случае найдется применение в кулуарной борьбе внутри самой власти, ибо там проходит свой «чемпионат» по играм на выживание.
Я сейчас абсолютно не ставлю под сомнение благостность мотивов молодого министра просвещения, когда он вдруг решил, что абхазские дети для сохранения и развития абхазского языка должны ходить исключительно в абхазские образовательные учреждения. Так же как уверен, что данное решение это в чистом виде эмоциональный продукт. Оно не базируется на каких-либо статистических данных, там нет углубленной экспертной оценки причин, по которым абхазский язык для многих абхазов перестал быть родным, так же как и нет детально расписанных методов решения проблемы.
Да, уже более десяти лет действует Закон об абхазском языке. Кроме того, есть куча программ по развитию государственного языка с достаточно хорошим финансированием. Однако насколько все эти меры эффективны, никто не знает, так как абсолютно нет никаких данных на этот счет. И я даже подозреваю почему. Потому что результат близок к нулю.
У нас вообще никто никогда не спрашивает за результат. Такая традиция быть безответственным менеджером укоренилась с самих истоков абхазской государственности. Это касается не только вопросов развития абхазского языка, а вообще всех сфер жизнедеятельности страны. Обычные граждане временами фыркают по этому поводу, но системного характера, ко всеобщему удовлетворению политического класса, это брюзжание не носит. А если вдруг создастся некая пограничная ситуация, то в рукаве всегда припасен джокер, которым можно устаканить любую бурю – патриотическая песнь.
Вот и сейчас поднялась волна устроенная защитниками министра просвещения – парень, мол, пошел на радикальные реформы, а ему мешают те, кто не желает видеть абхазский язык реально государственным языком. Еще чуть-чуть и этих сопротивленцев в предатели Родины запишут.
«Вы не любите абхазский язык!», - главный аргумент общественных адвокатов министра. При этом никто из них не задается вопросом - о степени эффективности решения отправить всех абхазских детей в абхазские школы, насколько они способны там выучить язык?
Кстати говоря, многие абхазские семьи, где дети не говорят на родном языке, чтобы ликвидировать этот пробел и без специального решения министра отправляют своих отпрысков в абхазские школы. И вот там сразу же начинаются проблемы. Так как образовательная программа в абхазских школах уже с первого класса составлена именно для тех детей, кто уже хорошо владеет абхазским языком. Попадая в такие условия не знающий родной язык ребенок, если конечно он не выдающихся способностей, вплоть до получения аттестата зрелости, остается практически с тем же уровнем знания абхазского языка, как и до школы. На выходе его знания ограничиваются освоенным алфавитом и несколькими зазубренными стихами, смысл которых ему абсолютно не ведом.
Часть родителей, обеспокоенных отсутствием результата со временем переводят своего ребенка в русскую школу. Там тоже учат абхазскому языку, если считать таковыми пару уроков в неделю, в рамках которых учитель (за редким исключением) просто отбывает номер. В итоге ни в абхазской школе, ни в русской, среднестатистический ребенок государственный язык не осваивает.
Помимо школ есть ведь еще и курсы по изучению абхазского языка, финансируемые государством. И там тоже на выходе ноль.
И никто наверху за все эти бессмысленно потраченные годы, подкрепленные огромной кучей денег, не задался вопросом: почему так произошло?
Заняться этим разбором «полетов» первоочередная задача министра образования. И по его итогам издавать приказы и распоряжения, которые реально смогут изменить ситуацию к лучшему. А не так как сейчас по-шариковски «взять и поделить».
